Концепт «добродетель» выступает как значимый строевой элемент в структуре концептуального поля «грех», ядерный компонент которого – базовый концепт «грех», исследовался в работах [6; 9]. Специфика этого концепта заключается в том, что в русской национальной концептосфере в качестве альтернативы греху мыслится концепт «добродетель». Однако при этом, как и другие компоненты концептуального поля «грех», – сам исходный концепт «грех», концепты «покаяние / раскаяние», концепты «воздаяние / кара / наказание» и др. демонстрирует сосуществование в своем концептуальном содержании религиозного и светского смысловых пластов. В этом плане языковая объективация концепта «добродетель», так же, как и языковая объективация вышеуказанных концептов, демонстрирует тенденцию к десакрализации концептов русской традиционной культуры, отмечавшуюся в работах В.В. Сайгина [9, с. 555–563].
Целью исследования является описание когнитивных признаков, смыслового объема и языкового воплощения концепта «добродетель», которое выражается в последовательном анализе экстралингвистического содержания концепта и его системно-языковой семантики, реализованной в парадигматических, синтагматических и деривационных связях и отношениях лексемы – репрезентанта концепта «добродетель».
Материалы и методы исследования
В качестве материала исследования выступают толкования анализируемого слова в основных толковых словарях русского языка, а также иллюстративный материал указанных словарей, где приводится стандартная сочетаемость лексемы «добродетель» в современном русском языке. Анализ осуществляется на основе методики концептуального анализа, разработанной на кафедре преподавания русского языка в других языковых средах филологического факультета ННГУ им. Н.И. Лобачевского [7; 8].
Результаты исследования и их обсуждение
Экстралингвистическое содержание концепта «добродетель»
Экстралингвистическое содержание концепта «добродетель» в светской культуре связано с представлением о добродетели как о философской категории, содержание которой менялось в зависимости от эпохи, от взглядов философов. В целом добродетель – это философский термин, означающий положительное нравственное свойство характера определенного человека, определяемое его волей и поступками; постоянное деятельное направление воли к исполнению нравственного закона. Нетрудно заметить, что такое понимание добродетели как чисто человеческой категории не затрагивает проблему отношения человека и Бога, что составляет суть религиозных учений о добродетели.
Экстралингвистическое содержание концепта «добродетель» в религиозной культуре охватывает все ценностно-значимые аспекты духовно-нравственного совершенства человека, живущего в Боге. Если античная этика была в первую очередь этикой справедливости, то учение Евангелия и весь Новый Завет выдвигают на первый план любовь к Богу и ближнему. Состав трёх христианских добродетелей – вера, надежда, любовь – сформулирован в Первом послании к Коринфянам: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1Кор. 13:13).
Однако необходимо отметить, что следует различать экстралингвистическое содержание и языковое воплощение концепта, которое отражает обыденные представления носителей языка о том или ином понятии. В этом плане смысловое наполнение и языковая объективация концепта могут расходиться с его экстралингвистическим содержанием.
Смысловой объем и языковая экспликация концепта «добродетель»
По своему происхождению слово добродетель – церковнославянское. Это сложное слово, возникшее в церковнославянском языке как калька с древнегреческих терминов καλοποιΐα, или ἀϒαθοερϒία, ἀϒαθοποιΐα (букв. «доброделание, делание добра»), посредством сложения двух исконных корней – добро и дhтелъ (производного от дhть – «дело»).
Словарные толкования этого слова отражают в основном светский, внерелигиозный пласт его содержания, ориентируясь прежде всего на нравственный аспект содержания концепта, т.е. на его, так сказать, «человеческое измерение» – см., например, в словаре Д.Н. Ушакова: «Положительное нравственное качество» [12], в словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой к этому толкованию добавляется «высокая нравственность» [4], а в словаре Т.Ф. Ефремовой – «моральная чистота» [3].
Наиболее подробно разработана семантика слова в БАС:
«1. Положительное нравственное качество кого-либо (противополагается пороку).
2. Нравственный образ жизни, поведение человека, основанное на стремлении его к добру.
3. В просторечии. Оказываемое кем-либо благодеяние» [11]. Здесь отметим важное для нас указание на антонимию по отношению к пороку. Подтверждается наше предположение, что антоним к добродетели – все-таки порок, а не грех.
В целом можно утверждать, что словарные толкования слова добродетель реализуют исключительно светское понимание данного концепта, ориентированное прежде всего на нравственные качества человека вне связи с идеей любви к Богу.
В плане языковой экспликации можно отметить следующее.
Парадигматические связи можно проследить по синонимическим и антонимическим отношениям. В качестве синонимов для слова добродетель часто указываются гиперонимы (родовое обозначение вместо видового): нравственность, праведность [1]. Правда, надо отметить, что в русском языке действительно есть модель употребления этого слова в обобщающем значении «нравственность, нравственная чистота»: «– Я слыхала, что женщины любят людей даже за их пороки,– вдруг начала Анна, – но я ненавижу его за его добродетель [= высокую нравственность]» (Л.Н. Толстой, «Анна Каренина»). В качестве основного антонима, согласно словарю М.Р. Львова, выступает лексема порок: «Взят он [Чичиков] более затем, чтобы показать недостатки и пороки русского человека, а не достоинства и добродетели» (Н.В. Гоголь, «Мертвые души») [5].
В числе моделей семантической производности отметим случаи метонимии: добродетель как качество → личность как носитель этого качества (воплощение добродетели): По правую же сторону Печорина сидела дама лет 30-ти, чрезвычайно свежая и моложавая, в малиновом токе, с перьями, и с гордым видом, потому что она слыла неприступною добродетелью (М.Ю. Лермонтов, «Княгиня Лиговская»). Это позволяет выявить новый когнитивный признак добродетели: «носитель высоких нравственных качеств».
Синтагматические связи для слова добродетель в основном отмечают уже выявленные ранее когнитивные признаки – см., например, пословицу: Не хвались родительми, хвались добродетельми. В основном модели сочетаемости показывают, какие именно качества люди считают добродетелями, например: [Князь Андрей] говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум (Л.Н. Толстой, «Война и мир»). Русской культуре свойственно неприятие показной, фальшивой добродетели. Это объясняет появление данного слова в негативно-оценочных контекстах: «О безобразие самодовольной, непреклонной, дешево доставшейся добродетели – ты едва ли не противней откровенного безобразия порока!» (И.С. Тургенев, «Эгоист»).
В словообразовательном отношении на базе слова добродетель отмечаются следующие дериваты: добродетельный, добродетельно, добродетельность и устаревшие добродетельство → добродетельствовать. В целом они отражают выявленные ранее когнитивные признаки концепта.
Добродетельный:
«1. Руководствующийся добродетелью, обладающий добродетелями; нравственный (о человеке).
2. Основанный на добродетели» (БАС) [11]. То же значение отражает производные от прилагательного наречие добродетельно и отвлеченное существительное добродетельность.
Устаревшие добродетельство → добродетельствовать словарь В.И. Даля трактует следующим образом: «Добродетельство – ср. деланье добра, благотворение, добротворство. Добродетельствовать, делать добро, благотворить, благодетельствовать» [2].
В результате анализа можно выявить смысловой объем концепта «добродетель», включающего следующие когнитивные признаки:
1. Положительное нравственное качество человека.
2. Высокая нравственность, моральная чистота.
3. Нравственный образ жизни, поведение человека, основанное на стремлении его к добру.
4. Добро.
5. Благодеяние, оказываемое кем-либо, доброе дело.
6. Носитель высоких нравственных качеств.
В целом отметим, что и языковая экспликация данного концепта не реализует религиозный пласт его концептуального содержания, что отражает уже отмечавшуюся ранее тенденцию к десакрализации концепта.
Линия на его дальнейшую десакрализацию продолжается и в русском языке нашего времени. Это выражается в значительном расширении сочетаемости данного слова на те области, где раньше оно было неприменимо.
Прежде всего становятся возможными профессиональные или социальные добродетели: «Оказывается, что добродетели потребителя чем-то напоминают добродетели научного сотрудника или, шире, представителя свободных профессий, для которого собственная жизнь – это малое, частное, но весьма социализированное предприятие». – Так, добродетели могут иметь, к примеру, нефтяные компании: «Российские частные нефтяные компании прославляют свои добродетели и продвинутый менеджмент, но «горячей нефтью», когда 30 долларов за баррель, не брезгуют». – Широко представлены контексты, раскрывающие добродетели предпринимателей, мира капитала: «Но динамические, «волевые» добродетели предпринимательского духа сами по себе еще не создают капитализма».
Все это доказывает, что в современном мире в понимании добродетели наметился явный крен в сторону прагматизма, утилитаризма, потребительства, что размывает первоначальное высокое, христианское содержание данного концепта.
Еще одной стороной десакрализации концепта добродетель является изменение его исконной положительной оценочности в сторону иронического снижения, ерничества, в духе развившегося в современном обществе представления о нравственном релятивизме. Это такие контексты, как (фальшивая) мнимая добродетель, сомнительная добродетель, а также возникновение слова добродетель в контекстах, которые в норме присущи его антониму – пороку. Например, примечательно название темы одного форума в Интернете: Добродетель – это порок. – Порок и добродетель в современном мире, оказывается, часто не различаются и даже меняются местами.
Заключение
Итак, в обыденном сознании современных носителей русского языка концепт «добродетель» демонстрирует отмеченную нами ранее тенденцию к десакрализации концептов, которая в целом характерна и для многих других концептов русской традиционной культуры, бытующих в русской национальной концептосфере на современном этапе.
Рецензенты:
Рацибурская Л.В., д.фил.н., профессор, заведующая кафедрой современного русского языка и общего языкознания, ФГАОУ ВО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского» Министерства образования и науки РФ, г. Нижний Новгород;
Юхнова И.С., д.фил.н., доцент кафедры русской литературы, ФГАОУ ВО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского» Министерства образования и науки РФ, г. Нижний Новгород.