Научный журнал

Фундаментальные исследования

ISSN 1812-7339

"Перечень" ВАК

ИФ РИНЦ = 1,674

Прошедшее десятилетие характеризуется ухудшением наркологической ситуации в стране в отношении потребления наркотиков и стабилизацией на высоком уровне показателей распространенности алкоголизма среди населения [8]. Процесс возрастания числа больных алкоголизмом в последние десятилетия не обошел женщин, получивших большую экономическую и морально-психологическую независимость. Распространенность алкоголизма среди женщин резко возросла. Для женщин характерно быстрое формирование и более тяжелое течение болезни, ранние изменения личности, приводящие к социальной дезадаптации. Наряду с этим алкоголизм у женщин труднее поддается лечению.

В ранее проведенных исследованиях было выявлено влияние генотипа по локусу TAG 1A гена рецептора дофамина второго типа (DRD₂) на механизмы развития наркотической зависимости. Исследования питьевого режима и поведения в тесте «открытое поле» до и после принудительной алкоголизации, проведенные на двух группах половозрелых крыс – самцов инбредной линии Вистар с генотипами А₁/А₁ и А₂/А₂ по указанному локусу, выявили ассоциацию аллеля А₁ (или генотипа А₁/А₁) с ускоренными темпами развития толерантности к алкоголю и формирования психической зависимости. Они подтвердили результаты медико-генетических исследований, указывающих на ассоциацию аллеля А₁ локуса TAG 1A гена рецептора дофамина второго типа с предрасположенностью и тяжелым течением алкоголизма и наркоманий [4, 7, 9].

Целью данной работы является анализ влияния фактора пола на механизмы развития алкогольной зависимости у крыс с генотипом А₁/А₁ по локусу TAG 1A DRD₂.

Наши результаты получены на впервые созданных моделях – гомозиготных крысах, имеющих генотип А₁/А₁ по двуаллельному локусу TAG 1A DRD₂. Эти линии крыс получены на кафедре морфологии и физиологии человека и животных Башкирского государственного университета путем скрещивания гомозиготных крыс, выявленных в исходной популяции генетическим анализом.

Всех использованных в работе половозрелых крыс массой 250-300 г (всего 20 крыс, по десять самцов и самок в каждой группе в возрасте шести месяцев) содержали в стандартных условиях вивария с соблюдением требований гуманного обращения с экспериментальными животными.

До начала эксперимента с принудительной наркотизацией регистрировали среднесуточное потребление воды на протяжении одной недели, а также изучали их поведение в тесте «открытое поле» по методике, описанной ранее [1].

В эксперименте с принудительной алкоголизацией крысы в качестве единственного источника жидкости получали в течение первой недели 6%-ный водный раствор этилового спирта и 8%-ный водный раствор этилового спирта – в течение второй недели. При определении концентраций этанола и сроков проведения принудительной алкоголизации мы опирались на данные работы Carlson,Drew Stevens [11], которые показали, что 6%-ный водный раствор этанола, потребляемый крысами в течение двух недель, приводит к изменениям в обмене дофамина и серотонина в амигдале и префронтальной коре мозга.

С 15-х по 21-е сутки (третья неделя) животным предоставляли выбор между раствором этилового спирта (8%-ный раствор) и чистой водой (двухпоилковый метод формирования психической зависимости [5]). Регистрировали потребление воды и водного раствора наркотика в течение суток на протяжении пяти дней, а также поведение крыс в «открытом поле». Достоверность различий, выявленных между изучаемыми показателями у животных двух экспериментальных групп, оценивали по критерию Стьюдента.

Изучение поведения крыс в тесте «открытое поле», позволяющем объективно оценить ориентировочно-исследователь-скую активность животных в условиях новизны обстановки, показало, что самки крыс обладают более выраженной вертикальной активностью (p<0,05, см. табл. 1).

Таблица 1

Показатели поведения самцов и самок крыс с генотипом А₁/А₁ по локусу TAG 1A DRD2 в тесте «открытое поле» до и после принудительной алкоголизации

Примечание: * p<0,05 по сравнению с самцами до алкоголизации, ^о – p<0,05 по сравнению с самками до алкоголизации

Регистрация среднесуточного объема потребления воды самцами и самками крыс до начала принудительной алкоголизации позволила выявить присущие им особенности питьевого режима (табл. 2). Оказалось, что воду пьют больше самки крыс. Это позволяет предполагать наличие у крыс определенных половых различий в механизмах нейроэндокринной регуляции обмена веществ, включая пищевое и питьевое поведение.

Регистрация среднесуточного потребления 6%-ного и 8%-ного спирта показала, что у самцов крыс с генотипом А₁/А₁ объем потребления 6%-ного спирта больше по сравнению с водой на 46%; 
8%-ного спирта по сравнению с 6%-ным спиртом – на 32% и почти на 100% по сравнению с объемом воды, выпиваемой крысами до эксперимента с принудительной алкоголизацией. Эти данные указывают, что объемы потребления 6%-ного и 
8%-ного спирта самцами крыс прогрессивно нарастают в течение двух недель алкоголизации, приводя к резкому искажению питьевого режима этой группы животных.

У самок крыс динамика изменений питьевого режима выглядит иначе (табл. 2). Потребление 6%-ного спирта по сравнению с водой (средние по группе) увеличивается всего на 2%, в то время как 8%-ного спирта по сравнению с 6%-ным спиртом резко возрастает (на 50%) и сохраняется примерно на этом уровне с установкой двух поилок. Таким образом, у самцов и самок крыс динамика изменений питьевого режима имеет свои особенности. У самцов отмечается неуклонное, но постепенное повышение объемов потребления спирта, у самок имеет место резкое (скачкообразное) увеличение потребления 
8%-ного спирта после первой недели алкоголизации 6%-ным спиртом, при этом на третьей неделе, с установкой двух поилок, самки крыс предпочитают пить этанол, сохраняя объем потребляемой жидкости примерно на прежнем уровне.

Таблица 2

Среднесуточное потребление самцами и самками крыс с генотипом А₁/А₁ по локусу TAG 1A DRD₂ воды и спирта в процессе принудительной алкоголизации и в тесте двух поилок (М+м) в мл

Примечание; *p<0,05; **p<0,01; ***p<0,001

С установкой двух поилок регистрация потребления воды и 8%-ного спирта показала, что крысы обеих групп предпочитали пить спирт, при этом объемы потребления спирта и воды различаются при высоком уровне значимости (p<0,001). Обнаруженный факт свидетельствует о том, что у крыс обеих групп имеет место влечение к алкоголю, а также присутствуют признаки формирования толерантности, выработавшиеся в течение первой недели принудительной алкоголизации.

На третьей неделе эксперимента, после двух недель принудительной алкоголизации, поведение самок, помещенных в «открытое поле», характеризуется уменьшением неподвижности (p<0,05) и увеличением горизонтальной активности, которая, однако, не достигает уровня значимости (p>0,05). Несмотря на увеличение времени, в течение которого крысы перемещаются по полю, их движения совершаются с меньшей скоростью. После алкоголизации у самок крыс в отличие от самцов (табл. 1) значимо уменьшается число уринаций (p<0,05) и болюсов (p<0,05). У самцов крыс после алкоголизации выраженность вегетативных реакций не изменяется.

Снижение уровня дефекаций у самок крыс после алкоголизации и отсутствие сдвигов в этом показателе в тождественных условиях эксперимента у самцов свидетельствует о том, что реакция на стрессовую ситуацию (новизну обстановки в тесте «открытое поле») приобретает половые особенности. Можно предполагать, что в период двухнедельной алкоголизации самок крыс этанол, обладающий способностью быстро преодолевать гемато-энцефалический барьер и накапливаться в мозге [6], вызывает дисбаланс во взаимоотношениях двух основных систем, участвующих в формировании стресс-реакции – симпатоадреналовой и гипофиз-адрена-ловой [10]. Этот дисбаланс проявляется при помещении крысы в «открытое поле», в условия новой среды, в которой формируется стрессорное поведение. Компонентом стрессорного поведения только у самок крыс является снижение числа уринаций и количества болюсов, что свидетельствует о вовлечении в ответную реакцию организма адренорецепторов вегетативных центров ствола мозга, которое может происходить под влиянием кортиколиберина – «первого медиатора стресса»[10].

Выявленные половые особенности стрессорного поведения у крыс после алкоголизации, несомненно, отражают ранимость сложных нейроэндокринных процессов, присущих женскому организму.

Только у самок при регистрации поведения на фоне алкоголизации проявились сдвиги со стороны вегетативных компонентов. Обнаруженный факт позволяет задуматься о большей реактивности у них механизмов вегетативной регуляции, предопределенной особенностями нейроэндокринной системы и, возможно, объясняющей более часто встречаемые при женском алкоголизме соматические расстройства.

Частыми осложнениями женского алкоголизма являются также нарушения в репродуктивной сфере, проявляющиеся расстройствами менструального цикла, самопроизвольными прерываниями беременности, поздними выкидышами. Это также можно объяснить угнетающим влиянием кортиколиберина на выработку люлиберина в репродуктивных центрах гипоталамической области и миндалевидном комплексе мозга [10]. Нельзя отрицать возможность влияния на эти процессы и CART (cocaine-amphetamine-regulated transcript) пептида, который экспрессируется в миндалевидном комплексе и изменяет нейроэндокринные взаимосвязи, определяющие регуляцию пищевого и полового поведения, механизмы энергетического гомеостаза [2, 12, 13, 14, 15].

Работа выполнена при финансовой поддержке гранта Президента РФ  МК-865.2008.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ахмадеев А.В.//Фундаментальные исследования. – 2008. – №8. – С.30.

2. Ахмадеев А.В. Мат-лы четвертого Международного междисциплинарного конгресса «Нейронаука для медицины и психологии». – Судак, Крым, Украина, 2008. – С.56.

3. Анохина И.П. Руководство по наркологии. В 2-х т. / под ред Н.Н.Иванец. М., Медпрактика. – 2002. – С. 33.

4. Анохина И.П., Москаленко В.Д. Руководство по наркологии. В 2-х т. // под ред Н.Н.Иванец. – М.: Медпрактика, 2002. – С. 140.

5. Борисова Е.В., Русаков Д.Ю., Судаков С.К. // Бюллетень эксперим. биологии и медицины. – 1992. Т.114, №9. – С.296.

6. Ещенко Н.Д. Биохимия психических и нервных заболеваний. – СПб., 2004.

7. Кибитов А.О., Воскобоева Е.Ю., Моисеев И.А. и др. // Наркология. – 2007. – №4. –  С. 31.

8. Кошкина Е.А. Руководство по наркологии. В 2-х т. / под ред. Н.Н.Иванец. – М.: Медпрактика, 2002. – С.8.

9. Фасхутдинова Г.Г., Гайсина Д.А., Куличкин С.С., Хуснутдинова Э.К. // Медицинская генетика. – 2007. – Т.8, №7. – С.3.

10. Шаляпина В.Г. Основы нейроэндокринологии. – СПб.: Элби-СПБ, 2005.

11. Carlson J.N. Drew Stevens K. // Alcohol.Clin.Exp.Res. – 2006. – V.30, №10. – P.1678.

12. Dominguez G., Lakatos A., Kuhar M.I. // J.Neurochem. – 2002. – V.80, №.5. – P.885.

13. Hunter R.G., Lim M.M., Philpot K.B. et al. // Brain Res. – 2005. – V.1048, № 1-2. – P.12.

14. Roubos E.W., Lazar G., Barendregt H.P. // J Comp Neurol. – 2008. – V.507, №4. – P.1622.

15. Sen A., Lv L., Bello N. // Mol. Endocrinol. – 2008. – V.148, №9. – P.4400.