В современной обновляющейся России, становящейся правовым государством, важное значение имеют обучение и воспитание всесторонне подготовленного специалиста, конкурентоспособного в условиях рыночных отношений. В этом плане много поучительного в педагогическом наследии педагога-демократа и интернационалиста, просветителя народов Поволжья И.Н. Ульянова (1831–1886), который боролся за равное обучение и воспитание детей независимо от их социального происхождения, пола, национальности, места проживания, степени богатства и т.д. Он был педагогом-новатором, истинным творцом, искателем лучших педагогических идей, создателем новых нетрадиционных ценностей, которые вошли в сокровищницу педагогической науки и практики многонациональной России. Немаловажное место в его педагогической системе занимали опора на материнский язык учащихся, учет особенностей быта и народных традиций, особенно сельского населения, т.е. элементы этнопедагогики.
Как известно, термин «этнопедагогика», предложенный и закрепленный в науке доктором педагогических наук, профессором, академиком РАО Г.Н. Волковым, утвердился в 1950–1960-х гг. Этническая педагогика – наука, изучающая народную педагогику воспитания и обучения, исторически сложившуюся у различных этносов. Рассматривает эмпирический опыт этнических групп в следующих сферах: воспитание и образование детей; морально-этические, эстетические воззрения на исконные ценности семьи, народа; контроль и коррекция поведения, его мотивы внутри этноса и межэтнические оценки поведения; отношение к природе. К основным факторам этнопедагогики относятся народный быт (производственный и общественный), родной язык, общение, традиционное искусство, религия, устное народное творчество, народные игры и традиционные народные знания. Хотя этот термин в дореволюционный период не употреблялся, элементы народной педагогики, опиравшейся на этнографию, на родной язык и обычаи, почитание культа матери и предков, семейные устои, имели место в деятельности просветителей пореформенной России Н.И. Ильминского, И.Н. Ульянова И.Я. Яковлева и др., органически входили в их педагогические системы.
Материал и методы исследования
Нами проанализированы опубликованная литература и архивные источники, раскрывающие использование факторов этнопедагогики в инспекторской деятельности инспектора и директора народных училищ Симбирской губернии второй половины ХIХ в. И.Н. Ульянова, просветителя народов Среднего Поволжья.
Результаты исследований и их обсуждение
Педагог с 30-летним стажем, будучи инспектором (1869–1874) и директором народных училищ Симбирской губернии (1874–1886), И.Н. Ульянов в условиях пореформенного демократического подъема добился открытия 250 школ (треть из них приходится на нерусские селения), строительства 261 школьного здания, подготовил через учительские курсы при Симбирском уездном училище 47, через открытую им в 1872 г. Порецкую учительскую семинарию – 125 учителей-«ульяновцев», организовал 8 учительских съездов по повышению квалификации сельских педагогов. При нем число учащихся в губернии удвоилось, заметно улучшились методы и приемы преподавания [1, с. 112-113].
Последователь педагогической системы К.Д. Ушинского, И.Н. Ульянов, учительствовавший в Пензе и Нижнем Новгороде, затем инспектировавший народные училища в Симбирской губернии, выработал свою педагогическую концепцию, сформулировал главную цель своей просветительской деятельности, основным стержнем которой было служение народу через школу, которая должна была воспитать человека образованного и сильного духом, способного бороться с «невыгодными жизненными условиями» [10, с. 109]. При этом он считал необходимым непременно учитывать народные традиции. Это прежде всего достигалось через применение материнского (родного) родного языка учащихся, особенно «инородцев» – чувашей, мордвы, татар [5, с. 172].
Официальные власти сознательно держали нерусские народы в темноте и невежестве, добиваясь их обрусения через школьное, преимущественно христианское обучение. В Симбирской губернии с миллионным населением 30,8 % жителей составляли «инородцы». При общем низком состоянии просвещения (на 1546 населенных пунктов приходилось 463 народных училища, т.е. в среднем по 4,2 населенных пункта на одно училище) в худшую сторону выделялись Курмышский и Алатырский уезды с чувашским и мордовским населением. К началу инспекторской деятельности И.Н. Ульянова в Симбирской губернии мордва училась преимущественно в 45 училищах губернии, татары обучались в 79 медресе [5, с. 174]. Мордовские школы соответственно населению преобладали в Ардатовском и Алатырском уездах, чувашские – в Буинском и Курмышском уездах, татарские – в Ардатовском, Буинском, Курмышском уездах. Из нерусских детей школьным обучением был охвачен лишь каждый десятый ребенок. В ходе общения с русскими они мало-помалу овладевали русским языком и через него приобщались к мировой цивилизации Для нерусских детей были характерны низкая грамотность, общая культурная отсталость, невысокий уровень самооценки.
В своих инспекторских отчетах И.Н. Ульянов давал общие сведения о ревизуемой школе (время открытия, источники существования, расходы выделенных средств, жалованье учителю и законоучителю и т.п.), помещении, оборудовании, количестве учащихся по вероисповеданию, полу и, впервые, – по национальности. До Ульянова в отчетах такого разграничения учащихся по национальности не было. Нерусское происхождение обозначали словом «инородец». Поскольку мордовское население официально считалось обрусевшим, в первые пореформенные годы для него открывалось сравнительно меньше национальных школ. Так, в 1870 г. на мордву, составляющую 13,2 % населения губернии, приходилось всего 855 учащихся, а на чувашей, составляющих 9,3 % – 1484 учащихся, на татар, составляющих 8,3 % населения губернии – 3886 учащихся [5, с. 173].
Инспектору приходилось вести неустанную работу среди крестьянского населения, чтобы убедить его в пользе грамотности и общей культуры, что должно было в конечном счете способствовать улучшению его жизненного уровня, а также постоянно преодолевать косность и противодействие чиновников [16, с. 139–140]. Чтобы приблизить школу к жизни, к крестьянскому быту, к его вековым трудовым народным традициям, инспектор И.Н. Ульянов добивался изучения в них ремесел: гончарного, токарного, столярного, переплетного, пчеловодческого, огороднического, а также для девочек – рукоделия [7, с. 100–101].
В чувашских и мордовских школах, открывавшихся удельным ведомством с 1840-х гг., обучение шло по русским учебникам при бессмысленном механическом заучивании текстов. Как описывал И.Н. Ульянов в отчете за 1871 г. урок чтения в одном из сельских чувашских школ, «каждый ученик и каждая ученица учатся чтению по книге, какая только попадет под руки… каждый ученик читает вслух и, разумеется, старается перекричать своих товарищей. При таком способе обучения, очевидное дело, нечего спрашивать от учеников сознательности и выразительности в чтении». Исходя из необходимости сознательного обучения детей с малых лет на материнском языке, И.Н. Ульянов горячо поддержал издание чувашского (1872 г.) и мордовского (1884 г.) букварей и нередко попутно сам доставлял их в сельские школы [5, с. 178].
Следуя выработанной им программе действий, И.Н. Ульянов привлекал к школьному делу прогрессивные силы общества, национальную интеллигенцию, вводил в русские школы нерусских детей, открывал нерусские школы с обучением на родном языке, увеличивал контингент девочек среди учащихся, тем самым вызывая интерес взрослых к школе [4, с. 134–135].
Просвещение каждого народа имело свои особенности, что было отмечено уже в первых отчетах инспектора. В «Соображениях об учреждении школ для образования детей инородцев», подготовленных в ответ на предложение попечителя Казанского учебного округа от 30 апреля 1870 г. за № 1655, он пишет: «Из инородцев, населяющих Симбирскую губернию, мордва совершенно обрусела и настолько знает русский язык, что в учреждении новых школ для образования детей этих инородцев на их природном наречии не видится необходимости» [10, с. 78–79]. Однако посещение инспектором училищ в населенных мордвой деревнях поначалу тоже не оставляло сильных положительных впечатлений. И.Н. Ульянов писал о состоянии качества обучения в Трехбалтаевском мужском училище Буинского уезда, где наряду с чувашами учились дети мордвы: «Познания учеников так плохи, будто они ничему не научились…они не в состоянии даже подписать правильно свою фамилию; по арифметике тоже ничего не знают. Не умеют сосчитать и написать до сотни, задач никаких не могут решать; об обратном счете и понятия не имеют». В соседнем чувашско-мордовском селе Шемурша чтение было организовано по случайным книгам, ученики читали, не понимая смысла написанного. Они не различали аршин от сажени, пятиалтынную монету от четвертака и т.д. Инспектор приходил к необходимости открытия школ на родном языке. Особенно он ратовал за привлечение в школу мордовских девочек. Количество учащихся этой национальности при И.Н. Ульянове с 870 в 1870 г. выросло до 2238 в 1891 г. Они обучались в 42 мордовских и некоторых русских начальных училищах [5, с. 177].
В мордовские училища по распоряжению И.Н. Ульянова присылались учебники и учебные пособия. При открытии училищ инспектор заботился о том, чтобы снабдить учащихся необходимыми учебниками и учебными пособиями, т.е. создавал своеобразные пришкольные библиотеки, обслуживавшие детей в школьные и внешкольные часы [3, с. 45–46]. И.Н. Ульянов добивался того, чтобы фонды библиотеки Ардатовского уездного училища, функционировавшего с 1865 г. и накопившего в своих фондах 1418 томов 765 названий, стали доступными для учителей окружающих деревень. Следует отметить, что училище для своей библиотеки выписывало 12 названий журналов и 24 – газет [2, с. 77].
Относительно чувашей у инспектора сложилось другое мнение: «Чуваши мужского пола, живущие в Симбирской губернии, достаточно обрусели, исключая немногих местностей, находящихся вдали от русских селений, торговых сел и дорог, по большей части в лесу… Что же касается женщин-чувашек, то они совсем не обрусели и совершенно не знают русского языка, почему я считаю полезным и необходимым открыть женские школы для обучения девочек-чувашек в селах Старый Алгашах и Средний Тимерсянах Симбирского уезда, введя вместе с грамотой обучение и рукоделию, необходимому в крестьянском быту» [9, с. 79]. Таким образом, И.Н. Ульянов придавал большое значение приобщению чувашек к грамоте, используя как привлекающий к школе фактор их тягу к распространенному среди крестьянок традиционному рукоделию.
Насколько было хлопотливым открытие каждой из национальных школ, можно убедиться на примере народного училища в чувашской деревне Ходары Буинского уезда. Одна переписка по ней составляет около ста листов архивного дела. Учителем в чувашском училище был назначен А.Л. Рождественский, знающий чувашский язык, который вел опытническую работу с учащимися на пришкольной десятине, тем самым привлекая детей к посильному сельскому труду с малых лет. В сельской школе началось изучение гончарного дела. За хорошую работу учитель представлялся И.Н. Ульяновым к наградам, а затем был переведен в образцовое училище при Порецкой учительской семинарии. Исследователям известно, что И.Н. Ульянов побывал с инспекторской проверкой в Ходарах как минимум 5 раз [8, с. 41–42].
Общее число чувашских школ, открытых И.Н. Ульяновым, приблизилось в трем десяткам, число учащихся в них с 1484 в 1870 г. выросло до 2650 человек в 1891 г., или почти удвоилось [5, с. 176]. Неоценима поддержка, оказанная И.Н. Ульяновым просветителю чувашского народа И.Я. Яковлеву в организации Симбирской чувашской учительской школы, ставшей подлинным центром культуры и источником национальной интеллигенции [6, с. 54–55].
Обучение татарских детей, исповедовавших ислам, тоже требовало особого подхода. «Для обучения татар, – пишет И.Н. Ульянов в 1870 г., – существует много татарских школ, которые можно разделить на два рода: в одних (очень немногих) – мальчики обучаются чтению и письму по-русски, в других (таких огромное большинство) – только по-татарски. Из школ 2-го рода желательно обучать по-русски в трех деревнях Курмышского уезда: Петряксе, Чембылеях и Большом Рыбушкине; Буинского уезда: в городском татарском училище и в 3-х деревнях: Малой Цильне, Шихирданах и Татарской Бездне, и Симбирского уезда в 3-х деревнях: Больших Тарханах, Большой Цильне и Новоерикеевой». В 1871 г. И.Н. Ульянову удалось на казенные средства построить татарскую школу в деревне Петрякса Курмышского уезда, в которой через год обучались 27 татарских и 15 русских детей. Однако «победное шествие» инспектора было приостановлено: с 1872 г. магометанские училища были переданы в ведение особого инспектора татарских, киргизских и башкирских школ, по этой причине выбыли из поля зрения И.Н. Ульянова. Что касается Петряксинского училища, то из-за вмешательства местных мулл оно было переведено в соседнее селение [5, с. 177].
По данным на 1882 г., в Казанском учебном округе насчитывалось 35 светских татарских школ, в том числе в Симбирской губернии их было пять: в дер. Мочалинское Курмышского уезда, Старое Тимошкино Сенгилеевского уезда, Кандинское, Уразовка, Шлемасское Ардатовского уезда. Учащихся татар в Симбирской губернии было сравнительно больше (3352 мальчика и 534 девочки), но почти все они обучались в духовных школах – медресе [5, с. 173, 178].
Несмотря на сравнительно малое количество русско-татарских школ, они способствовали сближению татар с русскими и через русский язык с другими народами России. И.Н. Ульянов был среди тех прогрессивных просветителей, которые развивали ростки этих межнациональных культурных связей народов многоконфессионального Поволжья.
Благодаря многолетней неустанной работе И.Н. Ульянова в Симбирской губернии в течение 16 лет в 89 нерусских школах, входивших при нем в состав 427 народных училищ губернии, дети чувашей, мордвы и татар приобщались к знаниям по новым методам обучения. И.Н. Ульянов выступал как авторитетный интернационалист и педагог-гуманист, большими массами приобщавший детей нерусских национальностей, особенно девочек, в орбиту мировой цивилизации. Он удачно использовал стремление вышестоящих чиновников приостановить процесс омусульманивания и отатаривания чувашей и мордвы и сохранить их в лоне православной веры. Поэтому он искренне и горячо поддержал появление написанных в христианском духе букварей на чувашском и мордовском языках и распространял их среди нерусского населения.
И.Н. Ульянов обращал внимание на необходимость развития речи учащихся и связное изложение прочитанного не только на уроках объяснительного чтения, но и на уроках по всем другим предметам. При этом было важно выработать сознательное чтение, наблюдательность, умение выделять главное от второстепенного. На уроках арифметики он требовал, чтобы детям давали задачи на знакомых им с детства предметах обихода. На уроках пения исполнялись народные детские песни. Инспектор и директор народных училищ с особенным энтузиазмом проводил в жизнь трудовое обучение, приближавшее школьную учебу к крестьянскому быту. Особое внимание уделялось трудовому воспитанию через «пришкольную десятину» и различные ремесла: переплетное, сапожное, гончарное, столярное, слесарное, токарное, пчеловодное, а также рукоделие. Учителя-«ульяновцы» распространяли среди населения агрикультурные знания. Все эти элементы этнопедагогики органически входили в учебно-воспитательный комплекс педагогов-«ульяновцев» и в конечном счете положительно сказались на росте грамотности населения, на подготовке национальных кадров интеллигенции многонационального Поволжья
Вывод
Обучение нерусских детей сначала на их родном языке, что является краеугольным камнем этнопедагогики, затем на русском, приводило к сознательному усвоению материала. В целом дидактические принципы, распространяемые и внедряемые педагогом-интернационалистом И.Н. Ульяновым в народных училищах Симбирской губернии с учетом этнопедагогики, имели новаторский характер. Они творчески могут быть использованы в современной школе и музейной педагогике.
Рецензенты:
Павлов И.В., д.п.н., профессор, зав. кафедрой педагогики ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный педагогический университет им И.Я. Яковлева», г. Чебоксары;
Харитонов М.Г., д.п.н., профессор, декан психолого-педагогического факультета ФГБОУ ВПО «Чувашский государственный педагогический университет им И.Я. Яковлева», г. Чебоксары.
Работа поступила в редакцию 19.11.2012.
Библиографическая ссылка
Сергеев Т.С. ФАКТОРЫ ЭТНОПЕДАГОГИКИ В ИНСПЕКТОРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И.Н. УЛЬЯНОВА // Фундаментальные исследования. – 2013. – № 1-2. – С. 340-344;URL: https://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=30947 (дата обращения: 16.04.2024).