Современная трансформация условий развития экономики России и её регионов под влиянием долгосрочного сокращения сырьевой ренты и в условиях геополитических ограничений актуализирует задачу поиска ресурсов долгосрочного роста. Как действенный инструмент такого рода может рассматриваться повышение эффективности экономики за счет роста уровня её пространственно-экономической интеграции, которая способствует росту эффективности распоряжения ресурсами и производственным потенциалом, расширению рынков и разделению труда. Интеграция может быть концептуально противопоставлена идее «конкуренции регионов». Акторами межрегиональной интеграции выступают государственные институты, общественные структуры, МСУ, бизнес (включая крупный), реализующие стратегии формирования межрегиональных пространственно-структурных связей. В работе рассмотрена проблема акселерации механизмов самоорганизационной и рыночной интеграции, предложены механизмы стимулирования рыночного межрегионального интеграционного потенциала.
Цель исследования состоит в обосновании сравнительной эффективности механизмов самоорганизации в процессах межрегиональной интеграции, что предполагает анализ административного регулирования как институциональной основы интеграции, а также – обоснование роли и потенциала рынка как инструмента пространственно-экономической интеграции.
Исследование опирается на сложившиеся подходы к анализу интеграции региональных экономических систем. Так, согласно А. Радыгину и Р. Этнову [1], базовыми условиями стратегий такого рода служат: обеспечение элементов преемственности и стабильности, стимулирование институциональных инноваций, обеспечение сертификации прав собственности и их защита, защита конкуренции. Кроме того, учтены положения теории международной экономической интеграции о пространственной близости как условии интеграции [2], а также – мнение о перспективности развития не обособленных регионов, а крупных пространств (экономических районов), мнение [3] о важности взаимодействия пространственно-структурных элементов экономики, условиями чего выступают: специализация и комплексность, территориальное разделение труда, оптимизация связей, развитие коммуникаций, сетей, бизнес-взаимодействий. Работа опирается на эмпирический анализ самоорганизационного взаимодействия в пространственных системах, с акцентом на потенциал крупного бизнеса в формировании межрегиональной интеграции. Верификация теоретических подходов основана на анализе деятельности компаний АПК как комплекса, интегрирующего региональные системы, с учетом бизнес-практик в ключевых аграрных регионах (Краснодарский край и Ростовская область).
Административное регулирование межрегиональных экономических связей и отношений
Институциональная основа межрегиональной интеграции в РФ – «Методические рекомендации по организации межрегионального и межмуниципального сотрудничества в сфере реализации расходных полномочий и вопросов местного значения» [4], а также – № 211-ФЗ «Об общих принципах организации и деятельности ассоциаций экономического взаимодействия субъектов РФ». Ключевые форматы современной «административной» интеграции – это межрегиональное взаимодействие преимущественно в информационной, выставочной, научной сферах (примеры такого взаимодействия – столичные регионы, Алтайский край, Амурская, Брянская области, другие регионы). Практика прямых договоров субъектов немногочисленна: между ХМАО, ЯНАО и Тюменской областью, между регионами «Совета Белого моря», между Ростовской и Астраханской областями, Ставропольским краем и Калмыкией. Особой формой межрегионального взаимодействия стали ассоциации экономического взаимодействия («Сибирское соглашение» и др.), парламентские ассоциации федеральных округов, Союз российских городов, Ассоциация малых и средних городов, Конгресс муниципальных образований.
В целом, однако, доминирование административного вектора содержит риски торможения межрегиональной интеграции. Так, дробное административно-территориальное деление сочетается с формированием барьерности границ (ввиду, в частности, различий институциональной среды). В частности, согласно К.П. Глущенко [5], по итогам эконометрического анализа административных и объективных факторов интеграции и дезинтеграции с учетом временных рядов цен в 75 регионах РФ в 1994–2000 гг., интегрированным с национальным рынком (с точки зрения строгого закона единой цены) оказались лишь 36 регионов, причем неинтегрированность значительных пространств центра европейской территории РФ увязана именно с дробным административно-территориальным делением и дроблением рынка. При этом доказана связь дотаций с разобщенностью региональных рынков, ростом межрегиональной ценовой асимметрии. Федеральные дотации выступают фактором торможения интеграции регионов, поскольку существенный объем бюджетного перераспределения в РФ формирует устойчивый вектор «вертикальной» (в противоположность межрегиональной горизонтальной) ориентации регионального менеджмента, который видит в бюджетном распределении ключевой источник инвестиций, приоритетный по сравнению с налогами (которые нестабильны и перераспределяются в Центр).
При этом финансирование межрегионального сотрудничества в РФ не составляет значимого потока, в отличие, например, от ЕС, где программа преодоления различий между 1670 регионами на основе социального и территориального сплочения финансируется из фондов поддержки [3].
Кроме того, не преодолено и противоречие приоритета взаимодействия и идеологемы «конкуренции регионов», которая противоречит как единообразию институционального поля в рамках государства, так и не учитывает объем полномочий регионов РФ, в большинстве – весьма ограниченный. Формальная деятельность регионов в поле кооперации не обеспечивает подлинной интеграции, требуя поиска альтернатив, способных обеспечить качественно иные векторы межрегиональной интеграции, в каковом качестве могут выступать самоорганизация и бизнес-практики, в особенности – крупных компаний.
Потенциал самоорганизации как инструмент межрегиональной интеграции
Самоорганизация представляет собой совокупность институциональных форм взаимодействия в экономике, принимая форму общественных объединений, саморегулируемых организаций, а также бизнеса (компаний, действующих на открытом рынке) и выступая основой всеобъемлющих социальных и рыночных взаимодействий в экономике. Самоорганизация формируется как стохастический, эволюционный, идущий «снизу вверх», на основе рыночных стимулов и решений бизнеса и населения, процесс выбора мест базирования бизнеса, проживания и приложения труда.
Исторически именно межрегиональные связи компаний и предпринимателей стали основой интеграционных трендов, оформившихся затем в «еврорегионы» ЕС. Усиление самоорганизации в форме передачи бюрократией власти информационным работникам является также современным трендом пространственной межсубъектной координации в Европе.
В целом можно выделить два варианта включения самоорганизационных рыночных механизмов в практику межрегиональной и межмуниципальной интеграции: включение рыночных принципов в межсубъектное взаимодействие административных органов, и – реализация собственно бизнес-стратегий рыночных агентов, имеющая результатом пространственную интеграцию.
Говоря о примерах первого рода, можно отметить опыт Финляндии, где сетевые структуры создаются для привлечения местного населения к управлению, формирования взаимодействия государства, бизнеса и местного сообщества. Предметом внимания таких муниципальных сообществ, в форме сельских ассоциаций или местных партнерств (из 3900 сельских ассоциаций ок. 2700 зарегистрированы официально), становятся вопросы развития территорий, решаемые самостоятельно или во взаимодействии с муниципалитетами [6]. Также на рыночных принципах основано управление, например, в крупных регионах США. Так, Ассоциация властей Южной Калифорнии фактически занимается управлением Большим Лос-Анджелесом, обеспечивая интеграцию территории со значительным населением (ок. 20 млн чел.). Рыночное взаимодействие муниципалитетов складывается как продажа услуг для ряда муниципалитетов, что формирует своего рода интегрированный территориальный рынок услуг: так, муниципалитеты округа Лос-Анджелес закупают у самого округа услуги, включая планирование и зонирование (всего до 45 видов услуг) [7]. В Дании интеграцию на местном уровне обеспечивает покупка социальных услуг мелкими муниципалитетами у крупного [8].
Однако собственно рыночный сектор (особенно – крупные компании с формируемой ими межрегиональной сетью филиалов) является качественно более мощным и состоятельным актором актуальной межрегиональной интеграции. Рыночные субъекты имеют единый центр управления, широкую географию подразделений и кооперационных и сбытовых связей, а также – стратегии развития, включая их пространственное преломление. Основанием рыночного механизма межрегиональной интеграции служит рыночная экспансия, которая представляет собой расширение рынков, круга потребителей, в целом пространственное расширение деятельности, что сопровождается интеграцией поля деятельности компаний на различных уровнях (включая макрокрегионы). В ситуации глобализации и открытости экономики, пронизанности её связями многочисленных компаний последние фактически формируют во всех связанных регионах качества среды, схожие с таковыми в других (часто – не только пространственно близких) регионах. Рыночный процесс, таким образом, реализует реальную интеграцию. Преимуществами её служат: постоянство, отсутствие бюджетных затрат, распространение даже на слаборазвитые территории. В.Л. Глазычев в этой связи отмечал роль ТНК в формировании горизонтальных связей, характеризуя Россию как территорию, пронизанную сетями бизнес-структур, которые в значительной степени управляют развитием [9]. В условиях постсоветской дезинтеграции товарного рынка, разрыва экономических связей и отсутствия внятной политики государства в отношении хозяйственных межрегиональных комплексов, российские ТНК стали каркасом, скрепившим экономическое пространство страны.
Конкретными механизмами интеграционного воздействия компаний (которое при этом не является главной целью их деятельности) служат: формирование услуг и рынков, которые объединяют пространство в информационной, коммуникационной, транспортной, производственной и сбытовой сферах, в области цен, производственных стандартов, оплаты труда, технологического развития. Межрегиональную интеграцию обеспечивает развитие коммерческих технологий связи и коммуникации, инженерных сетей, сетей банков, сетевых ритэйлеров, сети железных дорог, авиасообщения. В России также существенна производственная деятельность ТНК: так, РУСАЛ имеет до 20 подразделений в регионах РФ, Мечел формирует подразделения в пяти федеральных округах, Газпром присутствует своими сбытовыми подразделениями практически повсеместно.
Примеры реализации рыночных векторов пространственной интеграции можно наблюдать во всех отраслях экономики, однако максимально представлены они в АПК как секторе, не только обеспечивающем производство и внешнеторговые связи, но и формирующем единый продовольственный рынок в масштабах страны.
Рыночно-корпоративные механизмы межрегиональной интеграции (на примере АПК)
В качестве непосредственных механизмов пространственной межрегиональной интеграции, реализуемых АПК, можно отметить, в частности, институциональную пространственную связность в рамках земельных комплексов крупных агрохолдингов. Так, согласно рейтингу «Форбс», фирма «Агрокомплекс» распоряжается землями стоимостью ок. 1 млрд долл. На втором месте – агрохолдинг «Степь», на третьем – компания «Мираторг». Всего 20 ключевых участников рейтинга в РФ контролируют 7,87 млн га земли сельхозназначения (несколько меньше площади Чехии) стоимостью 7,3 млрд долл. Следующим вектором межрегиональной интеграции служат многочисленные связи по поставкам сырья на переработку и на экспорт. Так, производство в Ростовской области заводом «Донбиотех» продуктов глубокой переработки зерна, а также переработка донской компанией «Амилко» зерна кукурузы обеспечивают кормами и аминокислотами животноводческие комплексы регионов обширного Юга России.
Продуктовый сбыт, часто основанный на собственном агропроизводстве (как, например, в случае АО «Тандер» и розничной сети «Магнит»), в максимальной степени способствует объединению стандартов жизни и продуктового обеспечения в масштабе страны. Так, ритэйлер «Магнит» в 2019 г. располагал свыше 19 тыс. торговых точек в 3 077 городах и других поселениях РФ; Х5 Retail Group имел почти 16 тыс. магазинов во всех федеральных округах РФ.
Компании АПК интегрируют пространство также посредством межрегионального совладения активами: так, агрохолдинг «Степь» (Ростовская область) имеет 4 молочно-товарные фермы объемами производства 40 тыс. т молока в год в Краснодарском крае (в дополнение к ростовским площадкам); краснодарская фирма «Агрокомплекс», в свою очередь, имеет подразделения на Дону; «Агроконцерн Каневской» (25 хозяйств в 13 районах Краснодарского края), несмотря на краснодарскую «прописку», входит в аграрный бизнес ростовского многопрофильного концерна «Покровский» (как и «Агрофирма «Должанская»).
Межрегиональная связность на уровне бизнеса формируется и в рамках обмена технологиями: например, агрохолдинг «Кубань» ведет селекцию семян, внедряет программу эмбриотрансфера, апробирует новые технологии в растениеводстве и животноводстве, поставляя семена в другие хозяйства и экспортируя их за рубеж; ОАО «Донское» в Ростовской области, открыв семенной завод по производству элитных семян, взаимодействует на договорной основе с краснодарским НИИ сельского хозяйства им. П.П. Лукьяненко [10, 11].
Существенно, однако, что потенциал межрегиональной интеграции на основе рыночных обменов может быть усилен в случае учета такого потенциала органами управления и трансформации административных приоритетов межрегиональной интеграции. Современная система управления в значительной мере изолирована от рыночного сектора (взаимодействие организовано на основе контроля и попыток управления бизнесом со стороны законодателя, что, одновременно, делает возможным лоббирование частных интересов). Приоритет (в отсутствие доступного кредита) отдан субсидиям регионам и бизнесу, которые ориентируют взаимодействия вертикально (по линии компании/регионы – бюджет). Как следствие, согласно отраслевым опросам, например, у аграриев Юга России такие инструменты, как развитие кооперации или работа отраслевых организаций, оказываются существенно менее востребованными по сравнению с деятельностью государства. Вместе с тем субсидирование нестабильно (что ставит под угрозу стратегии компаний при изменении объемов и правил субсидирования), усложненные процедуры сказываются на развитии и конкурентоспособности бизнеса (в АПК проблемы такого рода, например, 5-летние сроки регистрации агропрепаратов, запрет генной инженерии в растениеводстве), экспортном потенциале отрасли, в целом инновационном статусе и развитии обменов, включая межрегиональный компонент.
Заключение
Исследование доминирующих сегодня подходов к институциализации горизонтального пространственно-экономического взаимодействия в России говорит о сравнительно малом внимании фактически реализуемой рынком стратегии пространственной интеграции и сближения. В этой связи в качестве стратегически оправданных можно предложить перспективные изменения институционального поля горизонтальной интеграции, с опорой на рыночные инструменты. Преимущества такого подхода – отсутствие трат бюджета, более широкий спектр акторов процесса (не ограниченный органами, реализующими соответствующие стратегии и программы), отсутствие временных рамок процесса (поскольку он представляет собой следствие постоянного рыночного процесса как такового), распространение не только на сопредельные регионы и муниципалитеты, а также существенно более широкий (чем при реализации административной «интеграции») круг бенефициаров: в лице населения (выравнивание цен, условий жизни и занятости), органов власти (налоговые поступления, развитие экономики и инфраструктурного обеспечения), бизнеса (расширение рынков, рост прибыли от расширения спроса).
Статья подготовлена при поддержке РФФИ. Проект № 18-010-00015 «Модели, эффекты, стратегии и механизмы включения западного порубежья России в систему «горизонтальных» межрегиональных экономических связей в контексте формирования «Большой Евразии».
Библиографическая ссылка
Гонтарь Н.В. ПРОСТРАНСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ НА ОСНОВЕ РЫНОЧНОЙ САМООРГАНИЗАЦИИ: ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ // Фундаментальные исследования. – 2019. – № 8. – С. 37-41;URL: https://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=42531 (дата обращения: 19.04.2024).