Scientific journal
Fundamental research
ISSN 1812-7339
"Перечень" ВАК
ИФ РИНЦ = 1,674

FORMATION AND WAYS OF ADVERBS AS THE PARTS OF SPEECH IN THE TURKIC LANGUAGES

Saurykov Y.B. 1
1 Taraz Innovative-Humanitarian University
The article is devoted word formation by adverbs in the Turkic languages​, word-forming potential problems in the language of the root and affixes. The article discusses the main stages of the case forms in the history of the development of language using the comparative-historical method. The author analyzes the formation of adverbs as a separate part of speech, comparing modern with ancient Turkic languages, describes the evolution of the case forms the era of Ancient Monuments. The author dwells on the issue of the appearance of adverbial words as a result of various phenomena occurring in the language, considering the prevailing word forms in the semantic and functional terms as adverbs. This article provides an overview of research scientists from the standpoint of the modern language as to the origin of case forms. The author analyzes the origins of lexicalization words and forms as a result of linguistic processes, the emergence of forms of adverbial performing a function in a sentence circumstances. The article discusses the significance of such analytical studies help to identify how the etymology of adverbs, and other parts of speech and grammatical indicators.
formation of adverbs
Turkic languages​​
ancient Turkic monuments
adverbialization
1. Dmitriev N.K. Stroj tjurkskih jazykov. Moscow, Izd-vo vost. lit., 1962. 311 p.
2. Dmitriev N.K. Grammatika kumykskogo jazyka. Moscow, Leningrad, Izd-vo AN SSSR, 1940. 215 p.
3. Kononov A.N. Grammatika sovremennogo tureckogo literaturnogo jazyka. Moscow, Leningrad, Izd-vo AN SSSR, 1956. 412 p.
4. Kononov A.N. Grammatika jazyka tjurkskih runicheskih pamjatnikov VІІІ–ІX vv. Leningrad, Nauka, 1980. 310 p.
5. Kotvich V. Issledovanie po altajskim jazykam. Moscow, Izd-vo inostr. lit., 1962. 390 p.
6. Melioranskij M.P. Kratkaja grammatika kazak-kirgizskogo jazyka. SPb., Tip. imp. AN, 1894. 215 p.
7. Ramstedt G.I. Vvedenie v altajskoe jazykoznanie. Moscow, Izd-vo inost. lit., 1957. 256 p.
8. Serebrennikov B.A., Gadzhieva N.Z. Sravnitelno-istoricheskaja grammatika tjurkskih jazykov. Baku, Maarif, 1979. 302 p.
9. Shherbak A. Grammatika starouzbekskogo jazyka. Moscow, Leningrad, Izd-vo AN SSSR, 1962. 301 p.
10. Shherbak A.M. Grammaticheskij ocherk jazyka tjurkskih tekstov H-HІІІ vv. iz Vostochnogo Turkestana. Moscow, Leningrad, Izd-vo AN SSSR, 1961. 285 p.
11. Isaev S.M. Kazak tіlі zhajynda ojlar. Almaty, Atamura, 1997. 207 p.
12. Bang W. Vom kokturkіschen zum Osmanіschen. Vorarbeіten zu eіner vergleіchenden Grammatіk des Turkіschen. Berlіn, 1918. 285 p.
13. Radloff W. Dіe altturkіschen Іnschrіften der Mongoleі. Neue Folge. SPb., Der Kaіserlіchen-Arad. der Wіssenschaften, 1897. 289 p.

Процесс словообразования посредством наречий в тюркских языках развивается интенсивно. Словообразовательным потенциалом в языке обладают корень и аффиксы, именно при их непосредственном участии создаются новые слова и формы слов. Вполне закономерным представляется тот факт, что каждый корень в языке имеет свое место и свои особенности в словообразовательной системе слова, участие в образовании слов и выборе аффиксов. Причина того, что в словообразовательном процессе корень по праву считается основной формой, состоит в том, что он служит опорой для нового значения слова, формирующего лексическое значение корневого слова. Появившееся в языке новое наречие образуется, как правило, на основе формы корня и между их значениями не прерывается связь, которая устанавливается на определенном уровне. В итоге появление нового слова на основе корня и аффикса – явление не случайное, а историческая закономерность, присущая для образования новых слов.

Как известно из грамматик современных тюркских языков, падежные окончания оказали большое влияние на формирование наречия как самостоятельной части речи. Конечно, каждый ученый может задуматься над этим и задать вопрос о том, как падежные формы, считающиеся одной из грамматических категорий, свойственных существительному, имеют отношение к образованию наречий. В настоящей статье мы попытаемся определить основные этапы формирования падежных форм в истории развития языка, используя для этой цели сравнительно-исторический метод.

Формирование наречия как отдельной части речи берет свое начало еще с эпохи древнетюркских памятников. Именно в этот период происходит распад именных частей речи на различные группы. Формирование наречий как отдельной части речи непосредственно связано с именными словами и их падежными формами. Падежные формы дательно-направительного, местного, исходного и творительного падежей в тюркских языках составляют большую часть наречий в современном языке. Еще начиная с древнетюркской эпохи и по настоящее время падежные формы сохранились в составе некоторых наречных слов. Следует отметить, что некоторые формы прошли долгий путь эволюции в языке, не теряя при этом своей первоначальной способности видоизменяться, в то время как многие падежи в процессе развития языка вышли из употребления, превратившись в омертвевшие формы. Если сравнить современные казахский и узбекский языки с древнетюркским языком, то в процессе сравнительного исследования выявляется, что между формами творительного падежа есть отличительная особенность. Форма творительного падежа в древнетюркском языке сохранилась только в современном турецком языке. Кроме того, в этом языке многие наречия сформировались с помощью аффиксов -ын, -ін, -н. В основном происхождение этой формы связано с языковыми фактами древних памятников, и истоки зарождения этой формы восходят к данному периоду. Формы -ын, -ін, -н с позиции современного языка рассматриваются как исторический аффикс. Эта форма, называемая падежной формой, имеет различные именования и до настоящего времени среди ученых нет единого мнения относительно ее обозначения. Так, если Н.К. Дмитриев называет этот аффикс творительным падежом [1, с. 48], А.М. Щербак рассматривает его как орудный падеж [9, с. 186]. Исследователь А.Н. Кононов считает, что этот падеж выражает значение инструментальности, поэтому так и называет его, инструментальным [4, с. 140].

В структуре предложения во многих случаях он выражал признак движения, законченного с помощью чего-то (с участием двух и более субъектов). В древнетюркском языке форма этого падежа употреблялась широко. Между тем в восточнотуркестанском языке данная форма начинает утрачивать первоначальное значение относительности, и аффиксы -ын, -ін, -н в составе имен начинают передавать инструментальное значение [10, с. 204]. Например, күнүн, түнүн, «күнімен, түнімен». Наряду с этим в языке памятников появляется служебное слово бірле, употребляемое в значении инструментальности, сообщности и объединенности. Поначалу слово использовалось только в качестве служебного слова (союза). Например: -Ечім қаған бірле ілгерү йашыл үгүз Шантуң йазықа тегі сүледіміз (КТү 17) “Атам қағанмен бірге алға Шантуң жазығына, Жасыл өзеніне дейін жорыттық” (букв. Вместе с Атам каган объехали степи Шантун до самого Зеленого озера). Впоследствии стало употребляться в инструментальном значении, т.е. в значении творительного падежа. Мысалы: -Ал атны чыбық бірле чапды (Мө 2655) «Ол атты шыбықпен сабады» (букв. Он подгонял лошадь прутью). Еще в древнетюркскую эпоху адвербиальное значение оказало свое воздействие на форму творительного падежа, в результате чего некоторые слова преобразовались в наречия. Например: -Йадағын йалыңын йана келті (КТү 28) «Халық жаяу – жалпы қайта келе жатты» (букв. Народ шел пешком – все шли в обратную сторону). В этом предложении слово йадағын представляет собой наречие. Корень слово йадағ «жаяу» (пеший, пешком) и -ын аффикс инструментального падежа. Действительно, мнение Г.И. Рамстедт относительно того, что -ын, -ін, -н относятся к инструктивному падежу (инструктив – наречный падеж) нашло поддержку со стороны многих ученых. В современном казахском языке функционируют несколько словоформ, перешедших в разряд наречий с помощью этой формы. Все они в настоящее время полностью сформировались в качестве наречных слов, среди которых в основном из именных слов были образованы наречия времени. Например, қышын «қысымен» (зимой), йазын «жазымен» (летом), күзүн «күзімен» (осенью,, ілкін «алдымен» (вначале, сначала) и др.

В современном турецком языке имеется множество слов, образованных с помощью указанных форм ын, -ін, -н. Все эти слова в какой-то период развития языка были лексикализованы и перешли в часть речи наречие, в результате которого в турецком языке эта форма стала известна в качестве аффикса, образующего наречие. Например: Йарындан тези йок, итмениз ичин ижап еденлери йалмайа башламалысыңыз (Ф.Р.Атай). -Рыза да ілкін онлара катылмыш гидиеоркен бирдан базгешти (Ф.Р. Алтай).

В древнетюркском языке формы -ын, -ін, -н, имевшие непосредственное отношение к образованию определенных наречий, можно встретить и в составе аффиксов, образованных путем их слияния в одно целое, например, -лайын, -лейін. В современных тюркских языках этот аффикс часто встречается в составе наречных слов. Среди ученых существуют множество точек зрения и предположений относительно происхождения формы. Однако вследствие несистемности выводов и разногласий по спорным вопросам происхождения некоторых аффиксов до сих пор многие проблемы не нашли своего решения. Анализируемая форма считается составной, поскольку его первой парой является -лай, а второй – ын. Многие исследователи, например такие как, В. Банг [12, с. 95], В.В. Радлов [13, с. 32], А.Н. Кононов [3, с. 284] выражают свою точку зрения о том, что первая часть этого аффикса происходит от формы глагола -ла. Другие ученые, среди которых П.М. Мелиоранский [6, с. 34], Н.К. Дмитриев [2, с. 91], считают его вариантом сравнительного аффикса -лай.

Эта форма, истоки которой восходят к древнетюркскому языку, среди современных тюркских языков широко функционирует в турецком языке. При этом не встречается в сравниваемых нами казахском и башкирском языках. В современном турецком языке посредством аффиксов -лайын, -лейін преимущественно сформировались наречия времени: сабаhлейін, гежелейін, танлейін, акшамлейін и др. Для того, чтобы полнее раскрыть смысловую особенность этого аффикса, следует показать его употребление и значение в структуре предложения: Гежелейн бір сес бөлер уйкуму (ичим үрпермейле долар, нердесин? Сабаhлейн еркенден йине йола реван олду... (А.К. Тежер). Вследствие длительного исторического развития аффиксы -ын, -ін, -н отстранялись от своего первоначального составного значения, постепенно стали переходить в форму, образующую наречие, одновременно лексикализуясь со словами. Если говорить о функции данной формы в современном языке, то мнение тюрколога В. Котвича конкретизирует результаты аналитических исследований. Ученый считает эту форму архаичным падежным окончанием и в своих трудах подтверждает ее сохранение в составе устаревших наречий времени и образа действия [5, с. 319]. Между тем в казахском языке наречные слова, образованные формами -ын, -ін, -н; -ла, -ле; -лайын, -лейін, встречаются очень редко. Функция этих форм в образовании наречий и их значение в форме творительного падежа в казахском языке передаются посредством аффиксов -мен, -бен, -пен: -Сонымен бұлар Үшқамысқа аттанды. Күнімен, түнімен жүріп отырып, ертеңіне түсте жетті. – Итак, они отправились в Ушкамыс. Ехали весь день и всю ночь, и доехали на следующий день в обед (Д. Қбілов, Арман – Д. Кабилов, Мечта). – Келесі Бөлмеде стол үстінде ретімен жинақталған ойыншықтар. – В соседней комнате на столе лежали аккуратно собранные игрушки (Мәдениет және тұрмыс – Культура и быт). – Айтжан жалт беруге ұялды ма, әлде шынымен састы ма, орнында қалт тұрып қалған. -То ли постеснялся Айтжан оглянуться назад, то ли он на самом деле растерялся, так и остолбенел на месте (Ж. Молдағалиев, Жүрек – Ж. Молдагалиев, Сердце).

Наречные слова появились в результате различных явлений, происходивших в языке. Сложившиеся словоформы на протяжении длительного исторического развития в зависимости от употребления, а также в смысловом и функциональном отношении постепенно стали рассматриваться в качестве наречия. В результате таких языковых процессов происходила лексикализация слова и формы, что привело к их переходу в одно целое неизменяемое слово. Между тем свойство неизменяемости присуще только для такой части речи, как наречие и является одним из его морфологических показателей.

Одним из аффиксов, образующих наречие в тюркских языках, являются формы -ча, -че (-ша, -ше). Этот аффикс, вступая в грамматические отношения со словами, наслаивает на них сравнительно-уподобляющее значение, и в современных тюркских языках он используется при формировании наречий количества и меры. Данный аффикс продуктивно употреблялся в языке древнетюркских памятников. Относительно истории происхождения формы -ча, -че (-ша, -ше) исследователи приводят различные предположения. Считается, что этимология этого аффикса не выявлена в полной мере. Например, В. Котвич, придерживаясь мнения О. Бетлинга, предполагает, что формы -ча, -че (-ша, -ше) происходят от полнозначного слова чағ (шақ «уақыт», «өлшем» – «время», «мера») [5, с. 191]. По мнению Г.И. Рамстедт, если первоначально форма использовалась в значении приравнивания, то впоследствии переходит к выражению сравнительного (эквативного) значения [7, с. 52]. Предположение Б.А. Серебренникова, отличающееся от точек зрения других ученых, находит свое отражение в его труде. Формы -ча, -че (-ша, -ше) исследователь генетически связывает с уменьшительным значением, появившемся в раннее время вследствие эквативных отношений [8, с. 210]. По итогам всех исследований обобщающие выводы, основанные на всестороннем анализе происхождения форм ча, -че (-ша, -ше), нашли отражение в научной статье С. Исаева. Ученый выдвигает предположение о том, что формы ча, -че (-ша, -ше) образованы от слов чағ, чег (шағ, шег), первоначальная форма которых возможно была глаголом в значении «шектесу» (граничить, сливаться) «жету» (дойти, доехать), «жанасу» (сближаться, соприкасаться) [11, с. 93–95].

В процессе сравнительного исследования таких языковых фактов происхождение форм ча, -че (-ша, -ше) стали рассматривать с двух различных сторон, так как сфера употребления и грамматические значения функционирующих в современных тюркских языках форм -ча, -че (-ша, -ше) самые различные. Например, формы ча, -че (-ша, -ше), используемые при образовании наречий количества и меры, а также формы ча, -че (-ша, -ше), выражающие способ действия и время, формировались, на наш взгляд, двумя различными путями. Одна часть формы ча, -че (-ша, -ше), используемая для выражения меры и времени предположительно произошла от названного слова чағ «уақыт» (время), «өлшем» (мера), а вторая форма -ча, -че (-ша, -ше), выражающая способ и образ действия, восходит к форме в значении сравнения и уподобления. В древнетюркском языке определенная часть слов, сформированных посредством названной формы, представляют собой наречия количества и меры. В предложении они выражают признак действия, приближенную степень осуществляемого движения и общий количественный признак числа. Например: : -Йағым анча ертім (Е 2517) «Менің жауым сонша көп болған» (У меня было столько много врагов). -Бунча бодун келіпен сығтамыш йуғламыш (КТү 4) «Сонша адам келіп тұрып жылады, сықтады» (Столько человек пришли, плакали и горевали).

Из приведенных примеров можно увидеть смысловые особенности наречия меры, сформированного с помощью формы -ча, -че (-ша, -ше). В результате лексикализации корня и формы появилась адвербиализованная форма, которая в предложении выполняет функцию обстоятельства количества и меры. Если говорить о формировании формы слова, то местоимения, в том числе указательные местоимения и формы -ча, -че (-ша, -ше) устаревали как однокоренные слова, в процессе чего изменялось их семантическое значение. Слово отдалялось от своего исконного значения, впоследствии приобретая общее грамматическое значение, при этом значение в предложении, либо его значение вне предложения становилось абстрагированным и обобщенным. Исконная часть слова бунча – бу+н+ча, а состав слова анча сформировалось как ан+ча.

В современных тюркских языках функция выражения временных, местных отношений формами -ча, -че (-ша, -ше) остается неизменной в том же состоянии, в смысловом и функциональном отношении они считаются полными адвербиализованными формами. Например: – Ыза кернегені сонша, тіпті колхоздан қалай шыққанын да сезбеген еді (Настолько злость брала меня, что не почувствовал как он вышел из колхоза) (Ш. Шалқаров, Серіккөл – Ш. Шалкаров, Серикколь). -Аяқ-басы тым-ақ сылбыр тәрізді еді, мұнша деміккені тіпті ерсі көрінді Олжабекке (Голова и ноги были так свисли, что нОлжабеку это показлось странным) (F. Мұстафин, Қарағанды – Г. Мустафин, Караганда). Также и в узбекском языке: Ох, раис, раис, сузни хам бунча узоқдан бошлайдиларми? (Ш. Рашидов, Бурандан кучли). -Анча булди. Мен кичкина бола эдим, ... деди Давлатер (М. Турсун, Укитувчи). В турецком языке.: -Гитмем Хасан, гитмем... Артык анжа берабер канжа берабер (О.Г. Кайгылы). -Хасан, бу сефер кендисине анжак сейиар тулуатчыларын арасында бир йер булабилди (О.Г. Кайгылы).

Какой бы из этих сравниваемых языков мы не рассматривали, наречия количества и меры, образованные с помощью названных форм, с древнетюркской эпохи до настоящего времени дошли полностью, не претерпевая никаких семантических и структурных изменений. Однако в предложении они не способны выполнять функцию в качестве падежных окончаний. Можно считать что, словоизменительная функция этой формы в качестве падежных окончаний полностью исчезла, и сохранилась только в составе некоторых слов в качестве омертвевшей формы. В казахском языке наречий, образованных с помощью этой формы, очень много и их структура может быть различной. Это связано с тем, что формы, перешедшие из отдельных частей речи, не теряют качеств, свойственных первоначальной части речи. Поэтому и выражаемые ими значения разнообразные. Так, в одних случаях они могут выражать временные значения, в других – количество и меру или способ действия. В казахском языке в целях выражения временного значения формы -ча, -че (-ша, -ше) вступают в отношения с основными наречиями и в результате оказывают влияние на порождение наречных слов со значением времени. Например: -Біздің оқудан уақытша қол үзгеніміз рас еді. – Это правда, что мы на время прервали учебу (Т. Иманбеков, Үш ай – Три месяца). Мәселе әзірше жинақты шешіле қойған жоқ – Пока что проблема не решилась полностью (F. Сыланов, Шалқар – Г. Сыланов, Шалкар).

Выявление этимологии наречий позволяет определить, с какой части речи они перешли еще в древнее время, до какого периода эволюции языка дошла стадия развития падежных окончаний в их составе, либо в какой период произошло их вытеснениие из употребления. Такие аналитические исследования содействуют выявлению путей зарождения не только наречий, но и других частей речи и их грамматических показателей. Отдельный анализ каждого слова может стать доказательством того, каким образом формировались наречия той или иной группы. В процессе формирования наречные слова не образовывались сразу, они прошли свой длительный исторический путь. Они основательно были отобраны языком, как в смысловом, так и функциональном отношении, и только слова, прошедшие длительный и сложный путь, находились в ряду наречий.

Рецензенты:

Кулбараков С.М., д.ф.н., профессор, проректор по научной работе Жамбылского гуманитарно-технического университета, г. Тараз;

Байтелиев А.А., д.ф.н., профессор Таразского государственного педагогического института, г. Тараз.

Работа поступила в редакцию 08.11.2013.