В современной социально-философской литературе существуют достаточно серьёзные проблемы, связанные с адекватным отражением тех кризисных явлений и трансформаций, которые в настоящее время происходят в социуме. При этом подобное отражение не всегда позволяет представить позитивный вариант разрешения тех альтернатив, которые заложены в самом длящемся настоящем относительно развития социума, а также реализации тех социальных процессов, которые проходят через длящееся настоящее и получат своё оформление в определённых сценариях будущего времени. В этой связи проблему будущих сценариев развития социума, его различных мыслительных конструкций следует рассматривать с позиции представления через целостный историко-ретроспективный подход к сегментам исторического процесса, которые позволят исследователю описать спектр локальных моделей социальных и исторических процессов. Они дадут возможность в дальнейшем сконструировать целостную картину развития социума в контексте не только протекающих в нём реальных процессов, но и тех альтернатив, которые в нём заложены.
Проблема заключается в том, что такое обогащение должно включать не просто своеобразное расширение методологических особенностей социально-философского исследования, а предполагать конкретные направления, те локальные методы исследования, которые позволяют адекватно конструировать альтернативные пути развития социума. Следует обращать внимание и на то, что подобные альтернативные пути развития, естественно, будут непосредственно касаться и того, что любые переходные периоды в рамках длящегося настоящего времени в социуме включают в себя самые разнообразные социальные процессы и среди них особо выделяется процесс социализации социального субъекта. При этом В.В. Попов отмечает, что «в данном направлении вполне уместны исследования, связанные с построением модельных конструкций, раскрывающих механизм нестабильных ситуаций в социальной структуре социальных процессов с точки зрения их преодоления в социальном времени с учетом его альтернативности в будущих сценариях» [1, с. 8].
Социальное моделирование альтернативных процессов общественного развития должно учитывать этот фактор, то есть подобная ситуация связана с привлечением фактора субъективности в социальное моделирование, хотя подобная позиция может быть по-разному воспринята в русле различных философских школ. Однако если подходить аналитически к моделированию альтернативных процессов, то вполне естественно, что в данном случае аналитичность процессов будет связана с прагматичной и рациональной деятельностью социального субъекта по отношению к моделированию социальных и исторических процессов.
Это является достаточно важным моментом с точки зрения разработки альтернативных сценариев и поиска перспектив и тенденций исторического процесса, формирующих реализацию в будущем времени различных социальных событий. Обратим внимание и на то, что деятельность социального субъекта обычно предполагает сходные исследовательские задачи не в качестве определения в границах конкретной понятийной системы, а в большей мере касается работы с самой этой системой. Фактически на первый план выходит не поисковый характер рациональной человеческой деятельности, а именно его интегрированный характер. Социальный субъект выступает как субъект активный, как субъект, который не просто констатирует различные альтернативы исторического развития, а занимается творческим поиском подобных альтернатив. Это позволяет ему, в конечном счете, выходить на проблемы, связанные с конструированием именно адекватных моделей социальных процессов, которые развиваются в современном социуме, проходят через этот социум и будут адекватно реализованы в будущем. Причём подобная адекватность позволяет, например, с неопозитивистских позиций определять общезначимость и достоверность подобных событий.
В общеметодологическом плане весьма полезным становится принцип значимости и общезначимости социальных событий, так как в данном случае фактически появляется своеобразная конкуренция между альтернативными путями исторического развития. Выбор той или иной альтернативы не только может показать позицию самого социального субъекта, но и расставить некоторые приоритеты в развитии, связанные с движением к наиболее значимому комплексу социальных событий. В этом случае вполне уместно рассуждать о том, что социальный субъект сталкивается с проблемой наполненности реальных альтернативных путей социального развития и эта наполненность позволяет говорить о том, что данная альтернатива выбрана правильно, аналитически и рационально проанализирована.
Обратим внимание и на то, что, рассматривая различные варианты альтернативности социальных процессов, происходящих в трансформациях социума относительного будущего, и предполагая некоторые тенденции его развития с позиции аналитического подхода, исследователь постулирует, что социальный субъект фактически выдвигает конкретный проект по его реализации. Подобный проект будет реализовываться посредством набора альтернатив и тенденций, которые, с одной стороны, представляются социально определёнными. Но при этом подразумевают весьма интересные схемы развития социальных и исторических процессов, касающиеся, например, перехода от длящегося настоящего к тенденциям, что связано с операцией актуализации в рамках динамических категорий.
Предполагается вариант перехода к возможным сценариям развития картины будущего, представляющего конкретный или локальный переход от социального события к другому социальному событию, причём подобные переходы с позиции фактора оценки фиксируются на шкале времени. Процессы соотносятся с интервалами, а комплексы или отдельные социальные события с моментами времени. Конечно, подобные идеи непосредственно связаны в целом с процессом общественного развития и конструированием тех мыслительных образов, которые связаны с человеческим восприятием не только настоящего, но и, естественно, сценариев будущего.
В современной социально-философской литературе дискурс идёт о том, что в данном случае целесообразно применять событийную структуру исторического процесса и уже на ней формировать некоторые структуры, по отношению к которым возможно оценивать как переходные периоды между социальными событиями или комплексами событий, так и те переходные периоды, которые связаны с кризисными ситуациями в обществе, подразумевающими не только описание и понимание подобных кризисов, но и их преодоление. В этой связи В.В. Попов и М.В. Лойтаренко отмечают: «На первое место выходят проблемы кризисных периодов, нестабильных ситуаций, социальных противоречий и так далее. Более того, подобные проблемы настолько вышли на приоритетные роли, что их изучение порождает целый комплекс проблем и представляет современное человеческое общество как внутренне противоречивое и требующее очень серьезных изменений, как в теоретическом, так и в практическом смысле» [2, с. 198].
В подобных ситуациях ученые, работающие непосредственно с проблемами философии времени относительно описания исторических процессов, нередко пользуются специальной терминологией, когда социальные и исторические процессы с позиции их альтернативности подразумевают ряд концептов, отражающих локальные аспекты проблемы посредством понятий «период», «фаза», «стадия», «интервал» и так далее. Фактически речь, на наш взгляд, заходит не только о различных уровнях комплексного исследования динамического развития социума, но и о том, что многообразие проблем, связанных с нестабильным общественным развитием, предполагает выход на приоритетные роли в таких ситуациях различных динамических концепций.
Обратим внимание и на то, что подобные случаи весьма характерны для тех исследований, которые предполагают так называемые ситуативные семантики. Отметим весьма важное методологическое значение концепции ситуационных семантик, так как в них иногда происходит смещение акцента в семантических аспектах относительно конкретных динамических категорий. Хотя ряд современных отечественных и зарубежных исследователей, среди которых можно выделить А.С. Карпенко, В.В. Попова, Д. Бёрджеса, Ч. Хэмблина, в рамках ситуационных семантик обозначили исследовательское поле, в котором происходит установление определённого соотношения между теми концептами, которые важны для решения локальных фрагментов, связанных с отображением протекающих в социуме вполне конкретных процессов.
Дело в том, что простое обращение к ситуации нестабильных моментов в рамках трансформации социума вызывает необходимость анализа как тех кризисных ситуаций, которые в нем, собственно говоря, происходят, то есть локальных процессов, так и поиск тех адекватных темпоральных локальных структур, которые будут соответствовать этим процессам. Другой аспект подобной проблемы заключается в том, чтобы правильно определить, насколько период подобного переходного кризисного состояния будет соотноситься с используемой интервальной структурой времени. Или исследование следует перевести в плоскость сочетаемости интервальной и периодической структур времени, либо же смешанная интервально-периодическая структура будет являться структурой, отображающей множество локальных процессов, происходящих в кризисные ситуации трансформаций современного социума.
Обратим внимание на то, что синтез определённых темпоральных структур по отношению к различным кризисным ситуациям в общественном развитии является приоритетным с точки зрения методологии рассмотрения исторических и социальных процессов. Появляется контекст поиска адекватных альтернативных путей не только прохождения тенденций через сферу длящегося настоящего, но и через определённые промежутки времени, в которых они, возможно, мыслительно не являются оценёнными, но получат подобную оценку через конкретный отрезок времени и сформируют сегмент будущего времени.
Подчеркнём, что социальный субъект при рассмотрении подобного комплекса социальных событий в контексте реконструкции исторических процессов и моделирования процессов социальных нередко обращается не только к механизмам воображения, но и к процедурам, связанным с интуитивным восприятием подобных процессов. Обычно это происходит тогда, когда у социального субъекта появляются аксиологические сомнения в отношении тех или иных проблем, касающихся рассматриваемых комплексов социальных событий. Поэтому в данном случае дискурс фактически заходит о том, насколько данный комплекс социальных событий действительно является обязательным по отношению к выбранному интервалу времени и насколько он заслуживает вполне конкретной оценки с точки зрения реалий того этапа развития социума, в рамках которого находится социальный субъект. Конечно, нельзя не отметить, что социальный субъект иногда может и проигнорировать подобную ситуацию, что нередко бывает в контексте аналитического подхода к пониманию альтернативных процессов, происходящих в обществе.
Из этого следует, что социальный субъект выступает в качестве исследователя, сознательно конструирующего некоторую направленность движения комплекса социальных событий. Это позволяет не только представлять формирование будущей социальной реальности, но и с позиции тех или иных социальных условий рассматривать различные интервалы времени, коррелирующие с социальными процессами, которые и будут рационалистическим отражением позиции социального субъекта по отношению к реконструкции подобных процессов.
Возникает иная мировоззренческая парадигма, связанная с философией нестабильности, когда специальный анализ следует проводить не только в отношении тех локальных хронологий, которые присутствуют в рамках общественного развития. Необходим тщательный анализ тех переходов, которые происходят между последовательностью социальных событий или исторических фактов, что в конечном счете приводит к комплексному анализу конкретного кризисного периода в контексте общественного развития. В данном случае локальные исследования социальных процессов с позиции аналитического подхода к ним так или иначе трансформируются в принятие стратегических решений, связанных с анализом проблемы альтернативности в русле подобных процессов.
Существует ряд интересных моментов, которые в современной философской литературе активно разрабатываются в таких направлениях, как философский инструментализм и прагматизм. В них социальное моделирование во многом связано с принятием тех или иных исходно заданных предпосылок, осуществлением их в контексте конкретных решений. Эти решения подразумевают построение моделей, которые будут коррелировать не столько с теми или иными результатами человеческой деятельности, сколько с ситуацией ожидаемой полезности в рамках деятельностного подхода к социальным событиям.
Подобная ситуация даёт возможность социальному субъекту реализовать своё право выбора, которое вполне уместно, когда речь заходит об альтернативных путях социального развития. В этой связи существуют различные методики подобного выбора, и хотя большинство исследователей так или иначе строят свои концепции, основываясь на теории рационального выбора М. Вебера, тем не менее вопросы, связанные с построением сценариев будущего развития социума, нередко связывают с причинно-следственными отношениями.
В этой связи исследователи, которые проблему «настоящее – будущее» видят сквозь призму соотнесения возможности и актуальности, скорее рассматривают или представляют реальность будущего с точки зрения именно его реализации. При этом они нередко оставляют в стороне само обоснование подобной реализации, то есть в данном случае происходит нарушение причинно-следственной связи и на первый план выходит так называемый «чистый» индетерминизм. Человеческое воображение выдвигает такие мыслительные конструкции, что сам исследователь не может однозначно определить: является ли эта конструкция истинной или ложной. При этом нельзя исключать и того, что подобные мыслительные конструкции или предположения иногда воспринимаются и двойственно.
В этом случае возникают не только противоречивые, но и противоположные сценарии развития социальных процессов по отношению к общему сценарию общественного развития. Подобную ситуацию трудно назвать однозначной, так как появляется ряд весьма интересных вопросов, фактически связанных с тем, что реально осуществляется реализация возможных альтернатив общественного развития, причём из этого следует, что само социальное развитие связывается с целой массой вопросов, на которые в общем-то однозначно трудно ответить, а иногда даже невозможно.
Рецензенты:
Семёнова В.К., д.ф.н., доцент кафедры русского языка и культуры речи, Таганрогский институт имени А.П. Чехова (филиал), ФГБОУ ВПО «Ростовский государственный экономический университет (РИНХ)», г. Таганрог;
Музыка О.А., д.ф.н., профессор кафедры философии, Таганрогский институт имени А.П. Чехова (филиал), ФГБОУ ВПО «Ростовский государственный экономический университет (РИНХ)», г. Таганрог.
Работа поступила в редакцию 26.08.2014.