В настоящее время в соответствии с законодательством Российской Федерации существуют категории лиц, которые по роду своей профессиональной деятельности обладают сведениями, разглашение которых может причинить вред государственным или служебным интересам. Поэтому в действующем законодательстве предусмотрена уголовная ответственность за разглашение государственной тайны (ст. 283 УК РФ), тайны усыновления (ст. 155 УК РФ), коммерческой и банковской тайны (ст. 183 УК РФ) и ряда других тайн [12].
Законодатель также прямо указывает на необходимость охраны врачебной тайны [1]. В соответствии со статьей 31 «Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан» от 27 октября 1990 года информация, содержащаяся в медицинских документах гражданина, составляет врачебную тайну. Статья 9 Закона Российской Федерации от 2 июля 1992 года «О медицинской помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» указывает, что сведения о наличии у граждан расстройства здоровья, факта обращения за медицинской помощью, в т.ч. при зоонозах и антропозоонозах, а также иные сведения о состоянии здоровья являются врачебной тайной, охраняемой законом [4, 5, 7]. Однако закон требует предоставления справок о различных, в т.ч. генетических заболеваниях лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, по запросу следователя или органа дознания (ст. 61 Основ законодательства о здравоохранении) [2].
Иногда в судебно-следственной практике возникают ситуации, когда следователь задает вопросы, ответы на которые могут причинить существенный вред государственным или служебным интересам [3].
В соответствии с требованиями Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 года организация и тактика оперативно-розыскных мероприятий, а также сведения о лицах, сотрудничающих с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность на конфиденциальной основе, являются государственной тайной (ст. 12). Статья 19 Закона РФ «О внешней разведке» также относит к государственной тайне сведения о лицах, оказывающих конфиденциальное содействие органам внешней разведки. Следует отметить, что на основании части 3 статьи 17 Положения о Федеральной государственной службе, утвержденного Указом Президента РФ 22 декабря 1993 года, государственный служащий имеет право давать показания или делать заявления в отношении информации, содержащей государственную, служебную или иную охраняемую законом тайну, только в связи с возбужденным уголовным делом и в иных прямо предусмотренных случаях, письменно предупредив об этом руководителя государственного органа. При этом лица, получившие в указанном порядке информацию, содержащую государственную, служебную или охраняемую законом тайну, несут ответственность за ее сохранность [8].
Заслуживает внимания вопрос о коммерческой и банковской тайне, который до недавнего времени по известным причинам вообще не возникал в юридической литературе и практически не разработан. Правительством России 5 декабря 1991 года было принято постановление «О перечне сведений, которые не могут составлять коммерческую тайну». Однако сведения, составляющие эту тайну, в данном документе не указаны. В соответствии со статьей 26 Закона РСФСР «О банках и банковской деятельности в РСФСР» гарантируется тайна по операциям, счетам и вкладам клиентов и корреспондентов. В то же время указанная норма обязывает представлять информацию по счетам и вкладам граждан судам и следственным органам по возбужденным уголовным делам, находящимся в их производстве.
Основываясь на анализе действующего законодательства, можно выделить следующие основные тайны, охраняемые законом [6, 9, 10]:
1) государственная (ст. 2 Закона РФ о государственной связи и информации; ч. 4 ст. 7 Закона РФ о коллективных договорах и соглашениях);
2) таможенная (ст. 14 Закона о таможенном тарифе);
3) служебная (ст. 139 ГК РФ, ст. 2 Закона РФ о государственной тайне);
4) личная и семейная (ст. 150 ГК РФ);
5) следственная (ст. 161 УПК РФ);
6) врачебная (ст. 35, 61 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан);
7) нотариальная (ч. 2 ст. 5 Основ законодательства РФ о нотариате);
8) банковская (ст. 25 Закона РФ о банках и банковской деятельности);
9) тайна усыновления (ст. 139 СК РФ);
10) исповеди (п. 4 ч. 2 ст. 56 УПК РФ);
11) лоцманская (п. 13 Положения о лоцманской службе на внутренних водных путях РСФСР); и некоторые другие.
Существуют группы лиц, профессия которых способствует возникновению особых доверительных отношений с гражданами, обращающимися к ним за помощью [14].
Духовные лица всех вероисповеданий в Российской Федерации в силу требований законодательства и общественной нравственности, а также специальных религиозных правил обязаны устранить себя от свидетельствования на следствии во всем том, что им доверено на исповеди, и правоохранительные органы не вправе требовать от них таких свидетельств. Если же священнослужитель сам изъявит желание дать показания по обстоятельствам, ставшим известными во время исповеди, то в этом случае следователь не должен допрашивать его в качестве свидетеля, так как подобные показания не будут иметь силу доказательств.
Процессуальное положение адвоката как участника уголовного судопроизводства закреплено в Федеральном законе от 31 мая 2002 г. «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». В данном Федеральном законе прямо отражено, что является адвокатской тайной (ч. 1 ст. 8) – любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю. Часть 2 статьи 8 этого же закона прямо указывает, что адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием [15].
Адвокатская тайна существует в интересах обеспечения отношений доверительного характера между защитником и его клиентом (обвиняемым, подозреваемым), укрепления авторитета и престижа адвокатуры, а в конечном счете – отправление подлинного правосудия. Ее нарушение влечет негативные последствия морального характера: с одной стороны, наносится ущерб чести адвоката, защитника, общественной организации, выступающей в качестве представителя по уголовному делу, а с другой, – его клиенту или доверенному лицу.
В соответствии со статьей 19 Федерального закона от 8 мая 1994 г. № 3-ФЗ «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации» депутат вправе отказаться от свидетельских показаний по уголовному делу об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с выполнением депутатских обязанностей. В случае его допроса следователь обязан разъяснить ему его право и выяснить, будет ли оно использовано, о чем делается соответствующая отметка в протоколе допроса. Если депутат не желает воспользоваться этим правом, то он допрашивается в общем порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом [3, 10, 11].
Следует обратить внимание на то, что в решении вопроса о свидетельском иммунитете лиц, обладающих профессиональной тайной, в законодательстве наблюдается два разных подхода. В отношении защитника, адвоката, представителя профессионального союза и другой общественной организации закон содержит правило, запрещающее их допрашивать в качестве свидетеля. Императивный характер указанной нормы не просто дает им право отказаться от дачи показаний в качестве свидетеля, но и запрещает лицу или органу, в производстве которого находится уголовное дело, а также суду допрашивать их как свидетелей. Это положение действует даже в тех случаях, когда данные лица пожелали бы дать такие показания [9].
Уголовно-процессуальный кодекс в целом ориентирован на безупречного свидетеля, который должен давать правдивые показания, являться в суд, выполнять иные обязанности. Однако выполнение этих обязанностей в последние годы все чаще не совпадает с интересами участников процесса, подвергающихся противоправным воздействиям. Как правило, свидетели остаются одни со своими опасениями, нуждами и проблемами, и поэтому считаются самой «неустойчивой» фигурой в уголовном процессе [3, 10].
Каково значение участия свидетеля в уголовном процессе – общеизвестно. Успех деятельности судебных и следственных органов в решении задач уголовного судопроизводства во многом зависит и от добросовестного выполнения своего гражданского долга указанной категории лиц. Активное участие граждан в качестве субъектов уголовно-процессуальных отношений посредством дачи показаний оказывает серьезное влияние на установление истины по уголовным делам. В тех случаях, когда свидетели активно содействуют правоохранительным органам в установлении обстоятельств преступления, лиц, его совершивших, виновности и мотивов преступного деяния и других данных по делу, уголовно-процессуальное производство, как правило, достигает своей главной цели – обеспечения защиты граждан от преступных посягательств [13, 15].
Однако нередко лица, оказавшиеся в силу обстоятельств очевидцами преступления или обладающие ценной информацией о совершенном или готовящемся преступлении, предпочитают под различными предлогами уклониться от выполнения своего свидетельского долга. Поэтому не случайно 34,8 % из 40 тыс. человек на вопрос об их действиях в случае, если они станут свидетелями преступления, ответили, что в правоохранительные органы о случившемся не сообщат. Неявка по вызову к следователю или в суд превратилась в заурядное, привычное явление. Все чаще в судах дела рассматриваются без участия данных субъектов уголовно-процессуальных отношений, что может привести к принятию незаконных и необоснованных решений, в том числе приговора.
Таким образом, причиной падения социальной престижности свидетельствования является незащищенность рассматриваемых участников процесса от противоправных воздействий со стороны обвиняемых и других заинтересованных в деле лиц, добросовестным свидетелям все чаще приходится испытывать физическое, психологические и моральные трудности в связи с дачей ими правдивых показаний. Это диктует острую потребность строгого соблюдения тайны свидетельских показаний.
Рецензенты:
Просфирин Ю.Г., д.ю.н., профессор кафедры уголовного права и процесса, Курский институт социального образования (филиал) РГСУ, г. Курск;
Новичков В.Е., д.ю.н., профессор кафедры уголовного права, Юго-Западный государственный университет, г. Курск.
Работа поступила в редакцию 28.01.2015